История

Свято-Михайловский храм

Каменный Свято-Михайловский храм возведен в 1844 году в пригороде Белгорода – Пушкарной слободе. Средства на его строительство были выделены местным купцом М.К.Мачуриным и собраны прихожанами. Церковь имеет два престола – главный престол во имя Архистратига Михаила, и престол в честь преподобной мученицы Великой княгини Елизаветы. Четырехъярусный иконостас середины 19 столетия изготовлен в стиле барокко. В начале прошлого столетия приход церкви состоял из 1855 человек, при храме работала церковно-приходская школа. Сейчас Михайловская церковь, объявленная памятником архитектуры, является действующей.
21 ноября Православная Церковь прославляет собор всех Небесных Сил бесплотных, который возглавляет Архистратиг Божий Михаил. Архангел Михаил — один из высших ангелов, принимающий самое близкое участие в судьбах Церкви. Священное Писание нас учит, что, кроме физического, существует великий духовный мир, населенный разумными, добрыми существами, именуемыми ангелами. Слово «ангел» на греческом языке значит «вестник». Священное Писание их именует так потому, что Бог нередко через них сообщает людям Свою волю.
В чем же собственно состоит их жизнь в духовном мире, который они населяют, и в чем заключается их деятельность — мы почти ничего не знаем, да, в сущности, и понять не в состоянии. Они пребывают в условиях, совершенно отличных от наших материальных: там время, пространство и все жизненные условия имеют совсем иное содержание. Приставка «архи» к некоторым ангелам указывает на их более возвышенное служение сравнительно с другими ангелами. Имя Михаил — на еврейском значит «Кто, как Бог». Священное Писание, повествуя о явлении ангелов различным людям, собственным именем называет только некоторых из них, по-видимому, тех, которые несут особую миссию в утверждении Царства Божия на земле. Среди них — архангелы Михаил и Гавриил, упоминаемые в канонических книгах Писания, а также архангелы Рафаил, Уриил, Салафиил, Иегудиил и Варахиил, упоминаемые в неканонических книгах Писания. Архангел Гавриил обычно являлся некоторым праведникам в качестве вестника великих и радостных событий, касающихся народа Божия (Дан. 8, 16, 9, 21; Лук. 1, 19-26).
Архангел Михаил в Писании именуется «князем», «вождем воинства Господня» и изображается как главный борец против диавола и всякого беззакония среди людей. Отсюда его церковное именование «архистратиг», т. е. старший воин, вождь. Так, архангел Михаил явился Иисусу Навину в качестве помощника, при завоевании израильтянами Обетованной земли. Он явился пророку Даниилу в дни падения Вавилонского царства и начала созидания Мессианского царства. Даниилу было предсказано о помощи народу Божию со стороны архангела Михаила в период предстоящих преследований при Антихристе. В книге Откровения архангел Михаил выступает как главный вождь в войне против дракона-диавола и прочих взбунтовавшихся ангелов.
Церковь почитает архангела Михаила как защитника веры и борца против ересей и всякого зла. На иконах его изображают с огненным мечом в руке, или копьем низвергающим диавола. В начале IV века Церковь установила праздник «Собора» (т. е. совокупности) святых ангелов во главе с архангелом Михаилом 21 ноября (8 ноября по ст. стилю).
На Белгородчине особенно раскрылась добрая христианская традиция построения храмов и святых обителей «соборно». Храмы сооружались на добровольные пожертвования горожан, отдельных лиц и возводились их усердием и любовью .Упоминание о нем мы находим в ценнейшем свидетельстве о старинном Белгороде — историко-статистическом очерке «Белгород с уездом» члена-сотрудника Императорского Русского географического общества А. М. Дренякина. В ведомости о числе церквей в Белгородском уезде на 1 января 1882 г. он первой помещает церковь пригородной слободы Пушкарной (ныне г. Белгород, ул. Донецкая, 84). Сообщается, что церковь каменная, служат в ней настоятель, диакон и дьячок. «Храм этот построен в 1844 году средствами прихожан и при помощи белгородского купца Михаила Мачурина», — пишет А. М. Дренякин.

Сегодня храм имеет два престола, главный — Архистратига Михаила, приставной — преподобной мученицы великой княгини Елизаветы. С точки зрения архитектуры Михайловский храм являет характерный пример приходской церкви: прямоугольные алтарь, трапезная, колокольня и вытянутое с севера на юг ядро храма составляют крестообразную композицию, над которой возвышаются четверик храма и двухъярусная колокольня. В убранстве церкви сохранился деревянный резной позолоченный иконостас XIX века. Он выполнен в барочных формах, состоит из четырех ярусов. Сохранились и замечательные старинные иконы: Архистратига Михаила XIX века и Святителя Иоасафа Белгородского начала ХХ века, переданные из Афона. Также одной из наиболее почитаемых святынь является образ «Семистрельной» Божией Матери («Умягчение злых сердец»).
По мнению прихожан, Михайловский храм является благодатным, намоленным местом, ведь даже в советское время он собирал под своими сводами верующих белгородцев. Не так давно под руководством нового настоятеля отца Сергия (Пашкова) в храме проведены ремонтные работы, он преобразился, похорошел.
И сегодня храм Архистратига Михаила укрепляет православную веру белгородцев, убеждая в том, что нас с нашими предками, приходившими за духовным утешением в этот храм и сто, и сто пятьдесят лет назад, объединяют вечные ценности.

Династия Мачуриных

Династия Мачурины—династия белгородских купцов. Как предприниматели и торговцы, Мачурины стали известны во второй половине XVIII века, когда один из представителей этой фамилии построил в 1787 году в городе Белгороде мыловаренный завод и организовал торговлю оптом и в розницу рыбными и бакалейными товарами. В 1827 году Мачурины основали в Белгороде завод восковых свеч, славившийся тем, что его свечи изготавли- вались не с примесью парафина, как это делалась на других заводах, а из чистого пчелиного воска. В 1861 года его продукция представлялась на Санкт-Петербургской мануфактурной выставке. Завод получил почетную в то время награду—Диплом публичной похвалы.
В дальнейшем купцы Мачурины значительно приумножили своё состояние. В городе они открывали новые магазины, в которых продавали хлеб, мучные изделия, рыбу, икру, масло.
В гостином ряду они имели десятки каменных и деревянных лавок по продаже мёда, воска, мыла, и других товаров. Из своих капиталов Мачурины выделяли средства на развитие города, строительство и ремонт храмов. Их фамилия в списке белгородцев, жертвовавших свои сбережения на нужды русской армии во время Отечественной войны 1812года.
Купцы Мачурины играли видную роль в жизни г. Белгорода. Среди них были бургомистры в городском магистрате и городской головы, члены различных комиссий в белгородской городской думе. Они принимали активное участие в работе думы, выступали с различными предложениями по общегородским вопросам и брали на себя, их выполнения. Мачурины поднимали вопросы о ремонте дорог в городе, освещении центральных улиц, починки мостов через Северский Донец и Везелку, прокладке деревянных переходов через железную дорогу и многие другие вопросы по благоустройству города.
Один из самых видных и известных представителей Мачуриных— Михаил Васильевич Мачурин—занимал должность городского головы, был известным меценатом, занимался благотворительной деятельностью, в течение 27 лет был церковным старостой Смоленского собора. После смерти его церковным старостой этого собора стал сын Владимир Михайлович Мачурин—потомственной почетный гражданин. Вдова Михаила Васильевича в 1902 году воздвигнула в память о муже каменную часовню вблизи Смоленского собора.
Последнее письменное упоминание о купцах Мачуриных содержится в статье И.Г.Озембловского «После выборов», опубликованной 20 октября 1917 года в газете «Известия Белгородского совета рабочих и солдатских депутатов». В дальнейшем две молодые представительницы династии Мачуриных в 1920 х годах были активными комсомолками.

Из многочисленных домов, принадлежавших купцам Мачуриным, относительно сохранился только один по ул. Преображенская 57 (как фрагмент нового здания Белгородской сбытовой компании).

Соузники свщм. Антония (Панкеева),
епископа Белгородского

Священник Иоанн Булгаков (1872 — после 1940):
«Для меня осталось неизвестным,
на чем основывались обвинения»

После убийства Кирова по стране прокатилась новая волна репрессий. Не могла не коснуться она и духовенства, которое по-прежнему советские власти воспринимали как осколок недоразрушенного прошлого. Первый удар краевые репрессивные органы зачастую обрушивали на архиерейские кафедры.
На излете зимы 1935 года, точнее 21 февраля, был арестован епископ Белгородский Антоний (Панкеев). Вместе с ним удостоились чести быть осуждены несколько священников и псаломщик. Четверо из них ныне причислены к лику святых.
Священник Иоанн Булгаков, настоятель Михайловского храма в Белгороде, исполнявший в 1932-1933 годы обязанности благочинного, так же пострадал по делу священномученика Антония. Однако полностью проследить его судьбу нам не удалось. Но и то, что обнаружено в материалах следственного дела, представляет большую ценность для всех интересующихся церковной историей нашего края.

Иоанн Михайлович Булгаков родился 11 ноября 1872 года в семье священника, служившего в слободе Кривошеевка (ныне Прохоровского р-на Белгородской обл.). Окончил духовную семинарию и в 1896 году был рукоположен в сан священника к храму в селе Трефиловка (ныне Ракитянского р-на Белгородской обл.), в котором прослужил до 1905 года. В 1911 году отец Иоанн окончил Санкт-Петербургскую духовную академию и был определен в гимназию законоучителем. С 1920 по 1926 годы служил в кладбищенской церкви. В 1931 году несколько месяцев отец Иоанн Булгаков жил в селе Мощеное (ныне Грайворонского р-на Белгородской обл.). В 1932 году архиепископ Курский Дамиан (Воскресенский) перевел его в Белгород к Михайловской церкви и поручил исполнять обязанности благочинного.
К 1933 году храм Архангела Михаила в Белгороде оставался последним храмом, в котором совершали богослужения сторонники Патриаршей церкви. Все остальные городские храмы были заняты обновленцами и григорианцами, либо вовсе отняты у верующих и переданы на хозяйственные нужды. Вскоре власти закрыли и Михайловский храм под благовидным предлогом спасения урожая. Церковь превратили в зернохранилище.
Михайловская община обратилась к представителям советской власти с просьбой передать ей во временное пользование половину кладбищенской церкви, где господствовали обновленцы. На худой конец, церковный совет Михайловского храма согласен был совершать службы в церковной сторожке. Власти ответили на просьбы православных граждан отказом, но обнадежили обещанием освободить Михайло-Архангельскую церковь через месяц. Обещание это они, разумеется, не сдержали.
Отец Иоанн Булгаков сообщил епископу Курскому Онуфрию о закрытии церкви и просил его о переводе в другой храм. Однако владыка Онуфрий сказал: «Ожидайте, пока Михайловская церковь откроется». Священник принял указание епископа, как волю Божию. В воскресные и праздничные дни он ездил на богослужение в пригородную кошарскую церковь. После назначения на Белгородскую кафедру епископа Антония отец Иоанн Булгаков неизменно сопровождал его по дороге из города в Кошары. А в будни священник служил молебны и исполнял другие требы на домах прихожан в Белгороде. Председатель Райисполкома товарищ Бе/…/кова не протестовала против такой деятельности священника, но письменного разрешения ему на совершение частных богослужений не выдала. Это позднее добавило еще один пункт в перечень обвинений отца Иоанна.
Ктитор Михайловского храма Мария Григорьевна Демина ездила в Москву, чтобы добиться возвращения церкви верующим. Она же, вызванная на допрос в качестве свидетеля, рассказала об отношении последней православной общины Белгорода с обновленческим архиереем. До засыпки Михайловской церкви зерном он убеждал работников райисполкома, что она является оплотом контрреволюции. А после обращался к православным со «словами мира и любви»: «Какая разница, что ваша церковь, что наша. Бог один. Посещайте нашу церковь».
К отцу Иоанну Булгакову, незадолго до его ареста, обратился обновленческий священник Павел Курасовский. Он повздорил со своим епископом, был запрещен им в служении и горел страстным желанием отомстить ему. Ради мести Курасовский готов был даже перейти в православие сам и обещал уговорить к этому большинство местных обновленческих приходов. Отец Иоанн сомневался в успехе этого предприятия и в чистоте намерений обиженного обновленца, но все-таки организовал ему встречу с владыкой Антонием. Православный архиерей, познакомившись поближе с Курасовским, согласился с оценкой, данной ему обновленческим иерархом. Выяснилось, что обновленцы изгнали его из своих рядов за пьянство и разложение. По этой же причине епископ Антоний не принял его под свой омофор. Разгневанный Курасовский ругал архиерея, возмущаясь: «Разве можно теперь соблюдать какие-то формальности? Теперь такое горячее время!».
Бывший священник Павел Петрович Курасовский весной 1935 года проживал в Грайвороне на улице Сталина в доме №13. Привлеченный по делу в качестве свидетеля, он дал такую характеристику отцу Иоанну: «Из разговоров с /Булгаковым/ констатирую, что он убежденный монархист. Он мне неоднократно высказывал недовольство на существующий строй, говорил: «Все мероприятия советской власти направлены к уничтожению религии. Советская власть политикой отвлекает людей от церкви». Он ругал духовенство за малодушие и оставление приходов».
В свою очередь на допросе 27 июня 1935 года отец Иоанн сказал, что его знакомство с Курасовским можно назвать шапочным: «Курасовский считался в Белгороде лидером обновленческой церкви и на этой почве мы с ним были враги, и дружбы никакой иметь не могли и не имели».
В числе знакомых ему священнослужителей отец Иоанн Булгаков назвал священника Иоанна Григорьевича Дьяконова из с. Кошары; священника Василия из Крондшта, отбывающего ссылку в Белгороде; священника Германа Руденко, так же живущего в Белгороде на положении ссыльного; священника Петра Курдюмова, ранее служившего в Курске; бывшего насельника Ялтинского монастыря отца Серафима (Вейдемиллера), находящегося в ссылке в г. Усть-Кулом обл. Коми.
До ареста священник Иоанн Булгаков жил на улице Нагорной в доме №31 вместе с супругой Александрой Павловной (58 лет) и младшим сыном Иваном (22 года). Иван работал кочегаром на железной дороге. В мае 1935 года он погиб. Об обстоятельствах гибели в документах следственного дела не сказано.
Старший сын Булгаковых Михаил Иванович в 1920 году оказался в Ялте и вместе с Белой Армией покинул пределы Отечества. Позднее он сообщил, что нашел приют в Югославии, в городе Кикинде. В 1935 году Михаилу исполнилось 32 года. Он уже был профессором богословия. Регулярно переписывался с родителями и иногда высылал им денежную помощь. Так в 1933 году Булгаковы получили от сына 10 долларов, в 1934 году – 10 немецких марок. Помощь оказывалась через священника Сергия Орлова, члена общества «Красного креста». Последнее письмо от Михаила получено Булгаковыми в декабре 1934 года. Связь с заграницей усугубляла положение узника. Все арестованные по делу священномученика Антония содержались под стражей в Курске.
Обвинительное заключение, составленное 22 мая 1935 года, через несколько дней было прочитано подследственным. Многие из них выразили свое несогласие с выводами следствия и написали заявление на имя прокурора. Воспользовался этой возможностью и отец Иоанн. Прокурору он указал на следующее:
«Для меня осталось неизвестным, на чем основывались предъявленные мне обвинения.
1-е обвинение – о сборищах на квартире с а/с разговорами. Какие имелись ввиду сборища, когда они проходили, на какой именно квартире и кто на них присутствовал и какие на них велись а/с разговоры?
2-е обвинение – хождение по домам и распространение слухов о войне с Японией. По каким это домам, когда это было, кому именно говорил о войне с Японией в а/с духе?…
По поводу показания Карачевцевой считаю нужным заявить, что оно вызывает у меня большое сомнение в принадлежности его именно ей. Я знаю хорошо Карачевцеву, ее осведомленность в вопросах церкви, я не могу допустить с ее стороны такой заведомой неправды, какая высказана ей в своем показании, и при том в грубой форме, как выражение «поп Булгаков». Так не могла сказать Карачевцева, старая монахиня. Прошу поэтому дать мне с Карачевцевой очную ставку…».
Никакой очной ставки за этим, естественно, не последовало.
По делу в качестве свидетелей был привлечен 21 человек. Некоторые из них (в основном, обновленческие и григорианские священники) охотно подыгрывали следствию. А от некоторых свидетелей следователю так и не удалось добиться показаний, подтверждающих вину арестованных. К примеру, Мария Григорьевна Демина, не скрывавшая, что находится с отцом Иоанном в натянутых отношениях, тем не менее, следователю сообщила, что не знает фактов его антисоветской деятельности. Священник Иоанн Дьяконов дал такие показания: «Булгаков был мой товарищ по семинарии. Я с ним редко встречался по слабости своего здоровья. Никогда мне Булгаков ничего против власти не говорил».
Тем не менее, священник Иоанн Булгаков получил 10 лет ИТЛ. Перед войной он был еще жив и нашел возможность из мест наказания отправить просьбу о пересмотре дела. Но 20 сентября 1940 года начальник 1 отд. УСО Курской области постановил: «Жалобу оставить без удовлетворения. Надзорное производство по делу прекратить».
Дождался ли отец Иоанн освобождения или сгинул в лагерях, как тысячи других безвинно пострадавших в период репрессий, неизвестно. Нет в следственном деле и фотопортрета священника. Имеется в анкетном листе в графе «особые внешние приметы» короткая запись: «длинные седые волосы на голове».
7 декабря 1996 года все фигуранты дела священномученика Антония (Панкеева) были реабилитированы.